Аннотация: В данной статье анализируются теоретико-методологические основания одной из фундаментальных историософских проблем — вопрос о роли личности в истории. Обосновывается тезис о том, что в философии истории должны рассматриваться только люди, оказывающие значительное влияние на ход исторического процесса. Констатируется наличие двух позиций: персонализма (признающего доминирующую роль личности в истории) и антиперсонализма (отрицающего её). Делается вывод о необходимости поиска новых теоретико-методологических подходов к решению проблемы роли личности в истории.
Ключевые слова: философия истории; личность в истории; персоналистический и антиперсоналистический подходы к осмыслению роли личностей в истории и их современная недостаточность.
«История — это философия, которая учит нас с помощью примеров» [1, 11], — говорил ещё в XVIII в. Г. Болингброк. Образцы поведения можно, конечно, извлекать из действий отдельных социальных коллективов: классов, партий и т.д. Однако уже мыслители древности знали, что это наиболее удобно делать на примерах деятельности великих личностей — правителей, полководцев, «героев» и т.д. Отсюда, например, в Древнем Риме были столь популярны «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, «Жизнь Двенадцати цезарей» Гая Светония Транквилла, «О заговоре Катилины» Гая Саллюстия Криспа и др. Даже в XIX в. выдающуюся роль личности в истории признавали такие мыслители, как Т. Карлейль, Ф. Ницше, Г. Лебон и другие. В итоге историков и философов начала XX в. «…стали интересовать личности вождей, организаторов, командиров, правителей» [2, 10].
К сожалению, в настоящее время некоторые учёные придерживаются противоположного мнения: «Современность не тянет на эпоху “царей и героев”» [9, 158]; «Героические личности больше ничего не значат. Вместо них права гражданства обрели исторические структуры» [6, 181]. Из данного тезиса вытекает однозначный вывод: если исторические личности ныне «больше ничего не значат», то и изучать их не имеет смысла. Таким образом, получается, что от древности до наших дней исторические личности одними мыслителями рассматривались как достойный объект изучения, а другими — как малозначительный элемент исторического процесса.
Подобная ситуация сложилась в философии истории. В ряде историософских концепций утверждается, что истинный двигатель истории — народные массы, под которыми понимаются «низы» общества. Отношение к ним различное. В марксизме — позитивное. Здесь народ (в лице прежде всего пролетариата) — главная сила революционных общественных преобразований, свержения капиталистического строя. Его действия наиболее ярко проявились в ходе Французских революций (1789-1794 гг.; 1848 г.); Парижской Коммуны (1871 г.); Февральской и Октябрьской революций 1917 г. в России.
Для иных мыслителей (Г. Лебон, Г. Тард, X. Ортега-и-Гассет) масса — носитель разрушительного, иррационального начала. XIX и XX вв. представлялись этим учёным «веком толп». Участники такой группы под предводительством опытных вожаков поднимаются на восстания с целью свержения существующего государственного строя. В толпе каждый человек теряет своё «Я», бессознательно проникается общими целями, становится способным на самые неожиданные (в «нормальных условиях») поступки.
Однако выделение массы (толпы) в качестве движущей силы исторического процесса не давало ответов на ряд вопросов: что приводит множество людей к активным действиям: тяжёлое материальное положение (как полагали марксисты) или призывы вождей? Словом, в философии истории имеет место процесс постоянного «перебора» отдельными учёными «кандидатов» на роль «перводвигателя» (народ или отдельные «выдающиеся» деятели) исторических трансформаций, который обязательно продолжится в будущем.
Проблема роли личности в истории, рассматриваемая в данной статье, выступает важнейшим элементом предметного поля историософии, нуждается в теоретико-методологическом анализе. Она тесно связана с иными изучаемыми здесь вопросами. Так, историческая личность может увидеть (в силу собственных способностей) определённую цель истории и, опираясь на имеющийся властный (Александр Македонский) или духовный (М. Лютер) ресурс, повести общество к ней. Тем самым находится один из вариантов решения проблемы смысла истории. Действия великой личности, с одной стороны, подчиняются присутствующим в историческом процессе закономерностям, а с другой — порождают новые. В результате находит решение вопрос о законах истории. Историческая личность, обладающая разумом и повелевающая народными массами, может рассматриваться и как движущая сила истории, преодолевающая деструктивные силы географической среды, осознанно формирующая «ответ» на различные внешние «вызовы».
Подобный многоплановый характер объекта порождает среди учёных специфические позиции и относительно методологии исторического познания. Здесь, к сожалению, вплоть до настоящего времени отсутствует комплексный подход. Если мыслитель стоит на материалистических философских позициях, то он получает одну картину, отражающую роль личности в истории; на идеалистических — другую: прямо противоположную. На данную закономерность справедливо указывает, в частности, Л. Гринин: «Если за главные причины берутся деятельность гениальных людей, великие идеи и т.п., то роль личности в истории преувеличивается и даже мистифицируется. А если иные, — например, материальные факторы, то, наоборот, умаляется» [11, 155].
Таким образом, в рамках историософии вопрос о роли личности в истории носит синтетический, интеграционный характер. Он объединяет ряд центральных проблем философии истории (смысла истории, поиска её законов, установления движущих сил исторического процесса) в определённую познавательную систему, позволяющую проводить анализ исторического процесса на теоретическом уровне.
Однако интеграционный характер проблемы роли личности в истории — не единственная причина её рассмотрения в историософии. Дело в том, что в исторической науке к ней проявляется недостаточный интерес, придаётся «…мало значения личностям» [2, 4]. Учёные постоянно обещают «исправить» сложившуюся ситуацию. Но это не всегда удаётся, ибо данное противоречие коренится в методологии. Ведь цель истории — «изучение минувших событий» [15, 3], из которых состоит исторический процесс. Поэтому при анализе прошлого в исторической науке изучение роли личности носит вторичный характер. «Жизненный путь Наполеона Бонапарта. не есть исторический процесс. Это всего лишь момент. истории Франции и Европы. Именно в качестве такового он представляет интерес для историка» [12, 11]. Философия истории же восполняет данный пробел, способна выявить роль не только событий, но и отдельных личностей в историческом процессе.
Таким образом, рассмотрение проблемы роли личности в философии истории обусловлено и методологически. Поскольку история изучает преимущественно события прошлого, она не может подробно концентрироваться на другом объекте — отдельных личностях. Это не исключает, однако того, что некоторые учёные-историки работают в жанре жизнеописаний, но подобное положение не относится к данной науке в целом. Философия истории может выйти за рамки теоретического анализа событий прошлого, раскрыть роль в истории отдельной личности. Следовательно, здесь оба элемента исторического процесса — личности и события — носят равноправный характер.
В историософии возникает и другой вопрос: какие личности здесь следует рассматривать? Как известно, исторический процесс состоит из действий миллионов различных людей. Отсюда возникает соблазн поставить перед философией истории следующую глобальную задачу: «Нами должен быть познан. всякий из тех миллиардов людей, которые жили на земле и которые все, безусловно, вошли в исторический процесс» [16, 250]. Но решить её на практике невозможно. Ни одна научная дисциплина познать всех существовавших на земле людей не в состоянии. Поэтому неизбежной становится их дифференциация по различным признакам. Например, принадлежности к какому-либо государству (русские, французы, немцы); социальной группе (рабочие, служащие, крестьяне и т.д.). С такими искусственными объединениями индивидов учёные уже могут работать, выявлять закономерности их функционирования и т.д.
В нашем случае дифференциация должна быть проведена по степени влияния данной личности на ход исторического процесса. Так, любое общество носит иерархический характер. Здесь есть люди обладающие большим влиянием на других. Речь идёт о правителях, крупных чиновниках, известных полководцах, выдающихся деятелях культуры, религиозных лидерах, т.е. великих исторических личностях. Иногда данный человек начинает играть подобную роль благодаря сосредоточению в собственных руках политической власти (Цезарь, Наполеон), иногда — личной одарённости и талантам (Гомер, Моцарт). Соответственно, философию истории в одном из её ракурсов и интересуют подобные «великие люди», оказывающие значительное воздействие на ход исторического процесса, отличающиеся от остальных. Такой подход — следствие неизбежной дифференциации научного познания, которое изучает не все объекты, а лишь их наиболее типичные (общие) черты. Показать последние целесообразнее на примере великих людей. Этим и занимается философия истории как одной из важнейших своих задач.
Проблема роли личности в историческом процессе предполагает поиск вариантов соотношения персоналистских и антиперсоналистских подходов в философии истории. Сторонники первого утверждают, что исторические личности — главная движущая сила исторического процесса. От их действий зависит развитие человечества. Как писал Т. Карлейль, «…всемирная история, история того, что человек совершил в этом мире, есть, по моему разумению, в сущности, история великих людей, потрудившихся здесь, на земле». «История этих последних составляет душу мировой истории» [5, 7].
Сторонники антиперсонализма, наоборот, утверждают, что исторические личности выступают марионеткой в руках внешних сил (материальных, духовных). Они при необходимости легко заменяемы, а значит — не играют существенной роли в историческом процессе. В рамках материалистического понимания истории данную мысль наиболее чётко сформулировал Ф. Энгельс: «.то обстоятельство, что такой и именно вот этот великий человек появился в определённое время в данной стране, конечно, есть чистая случайность. Но если этого человека устранить, то появляется спрос на его замену, и такая замена находится. Что Наполеон, именно этот корсиканец, был тем военным диктатором, который стал необходимым Французской республике… — это было случайностью. Но если бы Наполеона не было, то роль его выполнил бы другой» [7, 175-176]. Сходным образом (но исходя из противоположной мировоззренческой установки) рассуждал Г. Гегель: поскольку исторические личности — «доверенные лица всемирного духа», постольку их судьба складывается трагично. «Когда цель (духа — З.Д.) достигнута, они отпадают как пустая оболочка зерна. Они рано умирают, как Александр (Македонский — З.Д.), их убивают, как Цезаря, или их ссылают, как Наполеона на остров св.Елены» [3, 82-83].
Антиперсонализм и персонализм выступают как крайние позиции в решении проблемы роли личности в истории. Действительно, с одной стороны, великая личность в собственных действиях не самодостаточна, зависит от исторических структур: экономики, политики, духовных запросов времени. С другой стороны, осуществление её деятельности невозможно без определённого интеллектуального багажа, предполагают навязывание обществу каких-либо целей, задач. Отсюда действия и привычки такого человека накладывают отпечаток на социум в целом. Не случайно говорят о Наполеоновской Франции, Сталинском СССР, Гитлеровской Германии и т.д. Следовательно, облик эпохи создаётся и самой исторической личностью, и условиями, в которых она действовала. Здесь нельзя не согласиться с Наполеоном, который, подводя итоги своей деятельности во главе Франции, утверждал: «Я создал свой век сам для себя, так же как и я был создан для него» [8, 74].
В заключение укажем на место проблемы роли личности в истории в отечественной историософской традиции. До 1917 г. она интересовала многих учёных: Н. Кареева, М. Стасюлевича, В. Герье, Р. Виппера и др., которые изучали данный вопрос исходя из различных методологических подходов. В СССР — тоже присутствовала почти в каждом учебном пособии по философии [4], [10]. Но там данная проблема рассматривалась догматически. Учёные преимущественно комментировали позиции Ф. Энгельса и К. Маркса. Начиная с 1991 г. данная проблема в учебных пособиях по философии истории прямо не ставится. Ей не уделяются отдельные главы или параграфы [13], [14].. В результате, у некоторых современных учёных присутствует даже пессимизм: «Вопрос о роли личности в истории однозначного ответа не имеет. Вообще, вряд ли когда-нибудь он будет однозначно разрешён» [9, 150]. Причины такой ситуации очевидны. С одной стороны, десятилетиями навязываемое господствовавшей в СССР идеологией «однозначное решение» вопроса о роли личности в истории просто «отбило» у многих учёных желание им заниматься. С другой, — в настоящее время налицо отсутствие комплексных методологических подходов, позволяющих уйти от крайностей при решении данной проблемы. На мой взгляд, подобная неопределённость носит не только негативный характер. Она выступает и главным лейтмотивом и постоянным стимулом последующего анализа, в том числе — теоретико-методологического.
ПРИМЕЧАНИЯ:
- Болингброк Г. Письма об изучении и пользе истории. — М.: Наука, 1978. — 360 с.
- Виппер Р. Кризис исторической науки. — Казань: Гос. Изд-во, 1921. — 38 с.
- Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. — Спб.: Наука, 1993. — 480 с.
- Диалектический и исторический материализм. — М.: Политиздат, 1968. — 392 с.
- Карлейль Т. Герои, почитание героев и героическое в истории. — М.: ЭКСМО, 2008. — 518 с.
- Козеллек Р. Случайность как последнее прибежище историографии // THESIS. — 1994. — № 5. — С. 171-184.
- Маркс К., Энгельс Ф., Соч. — Изд. 2-е. — Т.39. — С. 175-176.
- Наполеон Бонапарт. Максимы и мысли узника св.Елены. — Спб.: Азбука, 2000. — 218 с.
- Новиков В.И. Бог, цари и герои. Мифы о правителях народа // Общественные науки и современность. — 2007. — № 5. — С. 150-158.
- Основы марксистско-ленинской философии. — М.: Политиздат, 1982. — 448 с.
- Семёнов Ю.И., Гобозов И.А., Гринин Л.Е. Философия истории: проблемы и перспективы. — М.: КомКнига, 2007. — 272 с.
- Семёнов Ю.И. Секреты Клио. Сжатое введение в философию истории. — М: МФТИ, 1996. — 167 с.
- См.: Семёнов Ю.И. Философия истории. — М: Старый сад, 1999. — 380 с.
- Философия истории / Под ред. А.С. Панарина. — М: Гардарики, 2001. — 432 с.
- Хвостов В.М. Теория исторического процесса. — М.: КомКнига, 2006. — 392 с.
- Эрн В.Ф. Сочинения. — М.: Правда, 1991.