Содержание

 

Вступление
Беседа 1
Беседа 2
Беседа 3
Беседа 4
Беседа 5
Беседа 6
Беседа 7
Беседа 8
Беседа 9
Беседа 10
Беседа 11
Беседа 12
Беседа 13
Беседа 14
Беседа 15
Беседа 16
Беседа 17
Беседа 18
Беседа 19
Беседа 20
Беседа 21
Беседа 22
Беседа 23
Беседа 24
Беседа 25
Беседа 26
Беседа 27
Беседа 28
Беседа 29
Беседа 30
Беседа 31
Беседа 32
Беседа 33
Беседа 34
Беседа 35
Беседа 36
Беседа 37
Беседа 38
Беседа 39
Беседа 40
Беседа 41
Беседа 42

 

---

 

Беседа 1

 

Шёл Путник через пустыню. Он был истомлён многодневным переходом под жаркими лучами Солнца, испепеляющего всё живое. И казалось, он уже никогда не услышит звонкое журчание ручьёв, и струй прохладных родников уж не коснутся уста его, потрескавшиеся от зноя пустынного. Всё вокруг было пронизано жарким дыханием песков, беспощадно испепеляющих всё, что коснётся их. И не потому спешил Путник, что пустыня не могла дать ему мгновения отдохновения, предлагая прилечь на барханы огнедышащие, — но спешен был его путь потому, что его ждали. Он даже испытывал чувство благодарения Солнцу и пескам раскалённым за то, что они подгоняли его к цели. А прохлада вод среди оазисов пышных могла бы привлечь, прерывая путь его. Но даже на мгновения не желал останавливаться он, оттого что был позван туда, куда трудно попасть простым смертным. Он был просто человеком.

Белый песок струился под ногами, переливаясь игрою красок в свете сияния солнечного. Путник шёл к Острову Белому, который возвышается средь вод белых, и место это некоторые зовут Беловодьем. Искать среди зноя бесконечной пустыни высокие берега, удерживающие в объятиях необъятную глубь вод живительных, — не есть ли нелепость, порождённая человеческим воображением? Но Путник твёрдо верил в сказания о мифической стране, где обитают те, кто достиг ступени Божественности. Он трудился день и ночь, беспрестанно возлагая плоды на алтарь Служения Человечеству. Некая неведомая сила вела его от самого рождения, ожидая от него тех или иных деяний, направляя и наставляя в пути жизненном. Как будто чья-то невидимая, но сильная рука, крепко сжимавшая его ладонь, удерживала орбитою незримою, не давая пасть в бездну забвения. Путник не мог не верить тайному покровителю, которому он был обязан всем, что было самым радостным в его жизни. Конечно, частенько его вера бывала слегка поколебленною, когда он сталкивался с, казалось бы, неодолимыми препятствиями. И руки, безвольно опущенные, вновь крепко сжимала чья-то незримая ладонь, будто дитя заблудшее выводя на тропу спасительную, что вся сияет в свете белом.

Как будто дыхание свежего ветра коснулось иссушенного зноем лица Путника. Ему даже показалось, что он был влажен; и, более того, несколько капель, принесённых этим добрым вестником, пали на чело, погружённое в свои думы… Путник машинально провёл рукой по лбу и с удивлением стал смотреть на влагу, оставшуюся на ладони. Он был совершенно очарован игрою света белого, будто кристаллами снежинок складывающего узоры невиданной красоты. Неужели он был близок к цели?! Сколько же дней он шёл к ней? Быть может, прошли годы, исчисляемые не одной человеческой жизнью? Разве это важно, когда ты уже стоишь в преддверии великих событий и чья-то неведомая рука, не разуверившаяся в тебе, уже готова ввести в чертоги тайные, доверяя тебе лицезрение Святая Святых!.. Путник тут же ощутил прилив свежих сил и, с благодарностью взглянув в небеса, решительно двинулся в сторону блеснувшей и в то же мгновение растворившейся в пространстве искорки света. Его незримый Покровитель говорил с ним на Своём языке, вспышками чёрных искринок предупреждая о скорпионах да ядовитых змеях, что всегда кишат под ногами, пытаясь преградить путь. Красные вспышки предупреждали о зоркости, большей частью провозвещая возможность природных катаклизмов, и он принимал меры, отклоняясь в сторону от зон проявления песчаных бурь. Голубые приносили мысль, служащую попутчиком добрым, внося свет озарения. Солнечных тонов вспышки, будто целители, вливали силы добрые. Звёздочки бело-голубые несли в себе послания, исходящие из безмолвных уст Наставника. Синий луч также был частым спутником, который возникал в неведомых глубинах небес, другим концом опираясь под ноги Путника, высвечивая путь продвижения в ночи. Знаки были рассыпаны всюду, и, возможно, капли влаги живительной служили теми же знаками, указуя на верность направления, ведущего к цели.

А вот уже и накал песков ослабевает, в то же время увеличивается блеск их ослепительного сияния белого. И пустыня уже не кажется столь пустынною несмотря на то, что исчезли из поля зрения все обитатели её, предоставляя стопам Путника полную безопасность. А свежее дыхание песков будто наделяет неведомою силою, испрашивая прощения за столь безжалостное отношение, что было проявлено прежде… Полною грудью вдыхая приносимый ветрами аромат неведомых вод, Путник будто возрождается к жизни, что раскрывается совершенно иными гранями. Он ещё не тот, кто есть в будущем, но уже не тот, кем был в прошлом, и тем не менее — он возвращается к себе… Путник прекрасно понимал то, что он уже не будет тем, кем был прежде, ибо перешагнул черту незримую, навеки распрощавшись со всем, что окружало его. Он как будто прорвался сквозь кольцо, сложенное плотными рядами Царства Человеческого. Но ведь он — человек! Да, человек, но тот, в котором так мало нуждается Человечество в основной массе своей… И не потому ли он позван Богами? Белые Боги, живущие на Белой Горе, расположенной на Белом Острове, среди Белых Вод, — и есть тот ориентир, которым движется Путник. Они — позвали его, и зов прозвучал в сердце человеческом, захватив всё его естество. И всё человеческое вдруг стало чуждо ему, — человек отрёкся от себя. Он вышел в путь, желая обрести себя — того, кем он был прежде того, как стать человеком… Песчинка к песчинке слагаясь, уходит время, приближая человека к познанию великой тайны, что происходит в час встречи с самим собой…

Белое дыхание песков вдруг обрело иную окраску, сливаясь с ростками изумрудными, слегка проглядывающими из песчаных «клумб». Они свидетельствовали о том, что где-то близко уже подходят воды. Так, шаг за шагом ступая, Путник незаметно вышел к берегу, омываемому таинственными белыми водами. Он преклонил колена в благодарении всем Силам Света, позволившим ему прикоснуться к живой сказке, несказанной легенде, что воочию явлена взору его. И пусть кто-то считает её не более чем фантазией, — тем плотнее он будет замкнут кругом предубеждений собственных. Но тот, кто свято уверует в реальность существования страны сказочной, сумеет прорвать плотное кольцо отрицателей и пройти путь, ступая вослед стопам Путника, коленопреклонённого перед водами белыми, стражами неприступными опоясывающими Обитель Света… Но как же пройти к Главной Твердыне? Путник знал о том, что ведут его тропою кратчайшей, оттого и не следует ему обходить всё вокруг в поисках моста, ведущего к Острову. И тогда, крепко сжав незримую ладонь неведомого Водителя, он доверился той таинственной силе, что вела его по жизни. Ему вдруг представился Образ Христа, ведущего Апостола Своего по водам моря Галилейского… Но Апостол сжимал ладонь живого Человека! Человека?! А разве Бог может быть человеком? Но если мы скажем «нет», не станем ли мы отрицать всемогущество Бога? Бог — Всемогущ, и это — истина бесспорная! А потому Он может всё, и возможности манифестаций Его настолько безграничны, что простому разуму человеческому не хватит воображения охватить и малейшую грань, высвечиваемую Богоявлением даже на уровне сфер плотных. И всё, что остаётся Роду Человеческому, — преклонить колена в безмолвном почитании той неведомой Силы, что управляет движением светил, имея час подать нам руку помощи, дабы, оперевшись на неё, смогли мы смело ступать по волнам моря житейского.

На какую-то долю мгновения скользнула мысль одиночества, оставленности всеми. Если он позван, почему его никто не встречает? Ощущение того, что он «завис» между двумя мирами, вдруг охватило Путника. Обратной дороги нет, ибо всё, что мог, он отдал Человечеству, и оно более не нуждается в нём. Да и сам он сложил в сокровищницу опыта всё, что мог дать Род Людской. Бессмысленно ходить по одному кругу… Но ведь он позван Богами! И тогда он сделал решительный шаг вперёд, ещё крепче стиснув незримую ладонь… Иссушенные зноем да израненные песками колкими стопы Путника коснулись белых вод, и в то же мгновение он ощутил прочную опору под ногами. Там, где он ступал, будто вырастали незримые белые столбы, в мгновение ока оказываясь под пятой его. И это придало ему большую уверенность в том, что его ждут, незримо и бережно уготовляя путь, ведущий в чертоги божественные. Как мог он допустить мгновение слабости, зная о том, что последний отрезок пути следует проходить опираясь исключительно на веру собственную, что в груди заключена?! И вера эта в роли поводыря служить призвана, проводником незримым приводящая тропами кратчайшими к цели искомой. Да и что может, кроме веры, служить прочными столпами основания в пути продвижения одинокого? Конечно, только она знает цель пути, ибо в ней и заключена нить связующая, от Истока Единого протянутая, всю веру в себе зарождающего и питающего в веках вечных.

Путник ступил на белые прибрежные камни Острова Белого. Оглянувшись назад, он увидел поверх воды что-то наподобие белого каната, — струною натянутою он соединял берег с Островом. Это был путь, пройденный им по воде, и Путник решил как можно крепче закрепить эту своеобразную нить путеводную, чтоб, за неё держась, могли проследовать те, кто пожелает пройти стопами его. Он увидел камень, на котором начертаны таинственные знаки, и решил закрепить нить у основания его. Наклонившись, он заметил, что основание камня, уходящее под воду, покоится на гладкой белой плите каменной, также испещрённой таинственными знаками. К этой плите вплотную прикасалась следующая, за ней — другая, что, ступенями широкими слагаясь, уходили в глубь вод белых. Он также увидел белые колонны, скрытые под водой, которые дали опору стопам его. Отчего же так уверенно ступал он, не видя, куда шагнуть? Разумеется, вера придавала ему уверенность, но ведь и она должна быть на чём-то основана. Быть может, он уже когда-то проходил этот путь? Кристальная чистота вод как будто была ему знакома. И главное — он знал, в каком направлении ему следует идти… Взором прощальным обвёл он горизонт, который почему-то увиделся раскрытой книгой, вот-вот готовой сомкнуть во чреве своём все страницы, исписанные рукою судьбы его человеческой… Он больше не добавит и строчки в историю своей жизни земной, ибо так решил Человек, отказавшийся быть человеком… Путник обернулся в сторону Острова, берега которого были сложены из белых камней огромных размеров. И практически на каждом из них был начертан свой знак. Ему нужно было подняться на валуны, лежащие перед ним; там, шагнув правее, он найдёт тропинку, что поведёт его в глубь Острова к месту встречи суждённой… А здесь уже открывались новые горизонты, проявляя ослепительно белые страницы, на которых должны уложиться строки судьбоносные. И эта книга уже будет недоступна для чтения очами смертных. Это совсем иные скрижали, содержащие историю прохождения сферами, где россыпь звёздная, подобно песчинкам ослепительно белым, остаётся позади. А по ней уже ориентируясь, следуют те, кто сумел разомкнуть плотные кольца сфер, удерживавших дух их звёздный…